29.05.2008 19:03
После распада СССР и последовавшей менее чем через два года после этой катастрофы ликвидацией остатков Советской власти мировое коммунистическое движение оказалось в состоянии жесточайшего кризиса, пожалуй, наиболее серьезного за всю его историю. Фактически на повестку дня был поставлен вопрос о целесообразности и перспективах дальнейшего существования коммунистических партий. Наши враги в один голос злорадно заявляли тогда, что с коммунизмом покончено окончательно. В этих крайне неблагоприятных условиях происходило формирование КПРФ, причем наиболее тяжело, нередко методом проб и ошибок, шло становление ее идеологии.
Следовало учесть негативный опыт КПСС, неспособность которой своевременно и адекватно ответить на вызовы современной эпохи, прежде всего в духовно-идеологической сфере, оказалась роковой и для нее, и для государства, которым она руководила. Пересмотру подверглись некоторые концепции и лозунги, казалось, неразрывно связанные с самой сутью коммунистического учения. Всякий, кто вступает в наши ряды, замечает, что на партийном билете, как, впрочем, и на любом партийном документе, вместо привычного для старшего поколения призыва «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» начертано: «Россия, труд, народовластие, социализм!» В этом наглядно проявляется патриотическая природа КПРФ, центральное место в идеологии которой занимает сегодня русский вопрос.
Несмотря на решения X съезда и апрельского (2007 г.) пленума ЦК, поставивших перед коммунистами в качестве одной из основных задач борьбу за сбережение русского народа и возрождение русской культуры, для некоторых членов партии, претендующих на роль ревнителей идеологической чистоты марксизма, русский вопрос продолжает оставаться непонятным отклонением от присущего коммунистам интернационализма, едва ли не вынужденной уступкой русским шовинистам. Как иначе объяснить появляющиеся в Интернете за подписью членов КПРФ анекдотические «разъяснения» относительно того, что раз после X состоялся XI съезд (а на сегодняшний день — уже и XII съезд!), то решения предыдущего партийного форума (разумеется, по русскому вопросу) утратили свою актуальность… Между тем правильно, по-коммунистически понятый русский вопрос не имеет ничего общего ни с шовинизмом, ни уж тем более с такими крайними проявлениями национализма, как расизм или нацизм. Русский вопрос — это частный случай общей для подавляющего большинства человечества проблемы сохранения цивилизационной идентичности стран и народов разных континентов перед лицом глобализма, проявившего себя в последние десятилетия как новая стадия в развитии капитализма.
Одной из ее отличительных особенностей является широчайшее использование, наряду с экономическими и военно-политическими методами подчинения государств, достаточно утонченных способов их культурного закабаления, которые в конечном счете сводятся к внедрению в сознание отдельных людей и целых социальных групп самых примитивных штампов западной монокультуры.
Реальное противодействие подобным планам является сейчас насущной задачей всех антиглобалистских сил, в авангарде которых хотелось бы видеть коммунистов. Ведь в случае торжества глобализаторов придется забыть не только о сознательной борьбе трудящихся за свои права, но и о сколько-нибудь достойном будущем человечества. На повестку дня встанет тогда вопрос о его физическом выживании из-за неизбежного истощения ресурсов Земли в условиях неограниченного либерально-капиталистического хозяйствования.
Эффективное сопротивление глобализации немыслимо без борьбы за культурно-историческую самобытность тех народов, которые стали ее жертвами. Но дело в том, что эта борьба может успешно вестись только с учетом национальной и региональной специфики. Здесь не действуют общие схемы, не работают привычные лозунги. Для части приверженцев марксистского мировоззрения подобный путь кажется не просто непривычным, но и неприемлемым. Так, признанный лидер антиглобалистской борьбы латиноамериканских народов Уго Чавес воспринимается некоторыми марксистами на своем родном континенте как подозрительный популист, а для ряда западноевропейских компартий Слободан Милошевич был и остается сербским военным преступником. Странным образом приверженцы таких взглядов оказываются в чем-то солидарны со своими идеологическими противниками, например с известным польским диссидентом Адамом Михником, по-мнению которого, «национализм — высшая, обязательная и последняя стадия коммунизма». Правильно уловив тенденцию, этот антикоммунист дал ей совершенно превратное толкование.
Для КПРФ стержнем этого процесса стал постепенный, в чем-то мучительный, переход к пониманию русского вопроса как средоточия экономических, социальных, политических и, не в последнюю очередь, духовных проблем, с которыми в начале 90-х столкнулся русский народ и все те народы, чьи исторические судьбы были с ним связаны на протяжении столетий. В качестве стратегической линии партии был взят курс на широкий союз со всеми народно-патриотическими силами (а отнюдь не только с теми, кто разделял марксистскую идеологию или сочувствовал ей), причем без него успешная борьба с правящим в России режимом представлялась невозможной. В то же время жесткие организационные формы не считались непременным условием такого союза.
После того как идеологи глобализации, почувствовав реальную опасность, поставили на службу преемнику Ельцина немало предлагавшихся КПРФ патриотических лозунгов, конечно, исключив из них социальную составляющую, необходимость объединения коммунистов и патриотов не сошла с повестки дня, а стала еще насущнее. Без этого неразрывная взаимосвязь национально освободительной и социально-классовой борьбы останется мертворожденным призывом.
В связи с недавней знаменательной датой — 90-летием Великого Октября — уместно обратиться к историческому опыту партии и вспомнить, что II съезд Советов включил в Декрет о земле, составленный эсерами, крестьянский наказ, центральным положением которого было введение уравнительного замлепользования, что серьезнейшим образом расходилось с аграрной программой большевиков. Если бы по настоянию В. И. Ленина и его единомышленников этого не было сделано, о союзе пролетариата и крестьянства, а значит, и о победе революции, пришлось бы забыть. Так и в наши дни партия должна быть готовой воспринять идеи, выстраданные и поддержанные русскими патриотами, даже те, которые, по мнению ортодоксальных марксистов, идут в разрез с теорией и практикой коммунистического движения.
В качестве примера стоит привести разгоревшуюся в стране и партии дискуссию о допустимости включения «Основ православной культуры» в образовательную программу средней школы в качестве факультативного курса. На первый взгляд, этот вопрос может показаться далеким от борьбы, которую ведут коммунисты. Однако тот, кто хотя бы в самых общих чертах представляет себе, до какой степени нынешние школьники зомбированы телевидением и Интернетом, не приучены к серьезному чтению и к критическому осмыслению действительности, какой вивисекции подверглась советская школьная программа в ельцинский период, поймет, что обсуждение того, как и чему учить подрастающее поколение, должно быть в центре внимания КПРФ. Знакомство значительной его части, пусть пока и весьма поверхностное, с традициями православия, составлявшими на протяжении многих веков основу духовной жизни государственнообразующего русского народа, коренным образом расходится с планами глобализаторов по оболваниванию молодежи России, а значит, заслуживает самой серьезной поддержки со стороны коммунистов.
Время все расставит по местам, и русский народ вместе с другими народами нашей страны, осознав правоту коммунистов, будет благодарен им за то, что в критический момент истории они не пренебрегли его чаяниями в угоду сохранения ложно понятой идеологической чистоты марксизма.
Сергей Французов («Советская Россия»)
