02.03.2015 22:16 Евгения Глушакова
Строительство оборонительных сооружений Ленинграда, наладка связи под огнем, брак по законам военного времени – об этих и других эпизодах Великой Отечественной рассказывает ветеран-коммунист, житель города Болотное Антонина Николаевна Плисковская.
– Войну я встретила 17-летней комсомолкой. Я тогда работала в «Красном швейнике» в городе Вышний Волочок под Ленинградом. Состояла в «ОСВОДе», занималась спортом. Мы с товарищами собрались поехать на острова на водохранилище, которое строил еще Петр Первый. Наш город на воде в это время был весь зеленый, цветущий. Мальчишки уже сели на весла, как вдруг что-то зашипело — включилось радио. Объявили: «Слушайте важное сообщение». Молотов объявил: началась война. Нас предупредили, чтобы мы шли в комсомольскую организацию. Там сказали взять запас еды на три дня и одеться по-рабочему. Повезли к Ленинграду. Там мы копали противотанковые рвы. Копали месяца три. За это время вся одежда оборвалась, было очень тяжело. Вначале вражеских самолетов еще не было, потом они начали нас обстреливать. На Западе к тому времени уже вовсю шли бои. В ясный день небо накрывала черная туча с какой-то пылью. Сразу становилось мрачно. В общем, так для меня началась война.
– То есть, призывая молодежь на рытье рвов, снисхождений для девушек в этом плане не делалось?
– 15-17-летние все ехали на эту работу. Нас на оборонительные рубежи вез целый эшелон. Через месяц-два всех мальчишек забрали. Мы, женщины, остались одни. В деревнях спали в сараях на соломе. Помнится, один деревенский старенький дедушка глянул на мои «спортивки» (они у меня к тому времени совсем изорвались) и говорит: «дочечка, как же ты ходишь, возьми мои лапоточки». Он мне дал лапоточки и портянки, в них я и копала дальше. В сентябре немец стал крепко наступать, нас почти что окружили. Мы лесом перебрались в Осташково, которое тут же было разбомблено. Кое-как добрались в Бологое, а оттуда только до Вышнего Волочка кое-как переправлялись. Домой я явилась только на следующее утро. Нам на смену дали женщин бездетных и тех, чьи дети были уже не такими маленькими. Но и мы не прекращали работать – рыли окопы, строили блиндажи. К тому времени немец уже перехватил Калинин. Мы, молодежь, атаковали все военкоматы, чтобы нас отправили на фронт. Меня вначале не хотели отпускать ни военкомат, ни райком комсомола. И только в августе 1942 года, когда мне исполнилось 18 лет, меня призвали в действующую армию.
– Какие перед Вами поставили задачи?
– Я попала в связь. Нас, троих девушек, отправили под Бологое, где располагалась «учебка» для связистов. Это были действующие железнодорожные войска «Связь-2». Учили всему – как на столб залезать, как провода тянуть, как с коммутатором обращаться. В ноябре 1942 года нас отправили на Северо-Западный фронт в районе Старой Русы. Она еще была у немцев. Наши стояли на рейде, охраняли мост. Мост был заминирован: если немец будет наступать, его взорвут. Все деревни вокруг были разбиты, стояли одни трубы. Мы попадали под обстрелы. Весь горизонт горел. Здесь должна была проходить железная дорога, а ее не было — немцы все уничтожили. Пришлось все восстанавливать. Восстанавливали и связь. Только бой заканчивается — восстанавливаем связь.
В августе 43-го нас направили на Степной фронт – Тула, Орел, Золотухин, Курск. Со Степного перешли во 2-й Украинский в Харьков. Только освобождается станция — мы уже тут как тут. Часто доставались и мины. Прошли Украину, Молдавию, дошли до Румынской границы, оттуда — в Чехословакию, в Бреслау, Братиславу. Но легко сказать «прошли»…
– Что можете рассказать о своем быте в этих условиях?
– Помимо связи мы, женщины, еще готовили ребятам обед из того, что есть, передавали сводки, другой раз приходилось и на линию выходить, когда не хватало ребят. Выходить приходилось где-то в неделю раз, а вообще нас, женщин, старались беречь, но все равно выходов было не избежать. Пока одна из нас передает сводки, другая, просыпаясь в три часа, готовит завтрак. В общем, работы хватало. А бомбежки не прекращались, с небес летел кромешный ад. Земля не стояла спокойно, вся тряслась. Вот так мы и жили.
– Где Вы встретили Победу и как после войны оказались в Сибири?
– Победу я встретила в Австрии. Мы давали связь Будапешту. Мы же связисты первые узнаем новости, да и уже чувствовали, что война вот-вот закончится. Фашисты разбрелись по лесам маленькими группами и продолжали ожесточенно сражаться. Когда война закончилась, плакали от радости. Наши два отряда попросили задержаться и помочь восстановлению связи в Будапеште. Это продолжалось два месяца.
Что же до того, как я оказалась в Сибири, то у меня муж сибиряк из деревни Тропино. До войны работал на железнодорожной связи, являлся начальником отряда, в котором я была. Пришел на фронт немного раньше меня. Там, на фронте, мы и встретились. В 1944 году мы в штаб подали рапорт, чтобы нас считали мужем и женой. А уже потом, вернувшись в Советский Союз, зарегистрировались в ЗАГСе. После войны нас повезли в Японию, однако, пока нас довезли до Курска, война с Японией уже закончилась. В Курске и Орле мы еще целый год восстанавливали связь. Отсюда и выехали в Сибирь, где я и живу до сих пор.
