19.09.2013 15:16 Евгения Глушакова
Три года назад на 19 сентября был назначен новый российский праздник — День оружейника. Что думают о новом празднике оружейники современной России, чем гордятся и за что переживают, рассказал директор НИИ электронных приборов, член-корреспондент Российской академия ракетных и артиллерийских наук Валерий Эдвабник.
– Валерий Григорьевич, как сами оружейники относятся к своему празднику? Насколько для вас важна эта дата?
– Можно долго рассуждать, зачем и в честь чего этот праздник объявили. Да, когда есть формальный повод чествовать людей, причастных к оборонному комплексу — это неплохо. А кого можно отнести к этим людям — да всех, кто создаёт оружие: разработчиков оружия, боеприпасов, специальной электроники, необходимой для вооружения, систем управления, систем слежения. Иными словами, всех тех, кто имеет прямое отношение к современному оружию. Не стоит забывать, что Новосибирск был именно одним из центров производства военной техники, поэтому в нашем городе очень много людей, посвятивших свою жизнь этой отрасли. И, думаю, что они будут оставаться работать здесь до тех пор, пока в Новосибирске будет жива промышленность. Но я к этому празднику отношусь неоднозначно. Вроде, 19 сентября считается Днём тульского оружия. Но вот насколько это праздник для всей страны? Потому что в этом случае наверняка должен быть приурочен к каким-то конкретным, значимым историческим событиям.
– Вы уже упомянули, что Новосибирск — один из центров оборонной промышленности. Как можете охарактеризовать состояние отрасли в нашем городе, в стране?
– По техническим характеристикам многих видов вооружения мы остаемся мировыми лидерами. Правда, это лидерство уже не бесспорное, потому что уже можно назвать ограниченное количество направлений вооружения, где мы занимаем лидирующие позиции в мире. Например, зенитно-управляемые ракетные системы, реактивные системы залпового огня, авиационные ракеты системы «воздух-воздух» — впереди планеты всей. Вот, пожалуй, в таких видах вооружения наше лидерство просто неоспоримо. По этим трём направлениям в Новосибирской области работают предприятия, которые участвуют в создании этих видов вооружений. Это Новосибирский завод искусственного волокна, завод имени Коминтерна, НИИ электронных приборов, а также предприятия электронного комплекса, которые производят радиокомпоненты, применимые в системах вооружения. К таким наиболее успешным и растущим предприятиям я отношу и наш институт. Об этом говорят и возросшие объёмы производства, и наше участие в создании самых современных систем вооружения, и такие показатели, как средняя зарплата на одного сотрудника. Однако у всех наших предприятий есть несколько больших общих бед.
Первая — мы очень сильно утратили квалификацию, и, в связи с этим, у российского оружия есть системная проблема на мировом рынке — это качество. Это произошло, во-первых, потому, что в 90-е годы был полностью брошен гособоронзаказ. Не готовятся новые кадры. А качество определяется разработкой и самим исполнением.
Мы безнадёжно отстали в технологии от ведущих стран Запада и Востока, и собственными усилиями мы пытаемся закрыть эту брешь. Был такой мудрый человек — Аркадий Иванович Вольский. Он однажды сказал: «Если бы американцы в автомобильное производство вкладывали столько денег, сколько мы, они бы находились на грани опробования самодвижущейся тележки». Практически ничего не вкладывалось до 2011 года в предприятия оборонного комплекса.
– На недавнем круглом столе, посвящённом реформированию РАН, Вы, помнится, обозначили состояние оборонной отрасли как «совершенно критическое»…
– Не совсем так. Дело в том, что по предприятиям оборонного комплекса был нанесён колоссальный удар. Но наиболее стойкие из них выжили. Однако 70% того потенциала, который был, мы уже потеряли, надо смотреть правде в глаза. У тех, что остались, оказался колоссальный запас живучести, они не только смогли вернуться к исходным рубежам, но и пойти вперёд. Однако в современном мире такой «естественный отбор» неприемлем. Ещё десять таких лихих лет, и о Российских Вооруженных Силах можно забыть.
Ещё не стоит забывать, что военными реформами нам нанесён колоссальный удар. Практически разогнали институты заказывающих управлений. Сейчас их вообще нет. Раздробленные остатки этих управлений — это, в основном, молодые ребята, капитаны и майоры. Они мало что ещё видели в жизни. Почему мы ещё работаем сегодня? Потому что все технические задания были выданы раньше, до развала, после начала которого до сих пор ничего нового и перспективного министерство обороны сформировать не может. По факту, сегодня, какие-то конструкторы вооружения предлагают что-то своё, оно принимается, но системного военного анализа в нашей стране нет. Лет через десять мы почувствуем весь ужас, когда мы убедимся, что в очередной раз провались с формированием требований по облику нового оружия. Отдельные образцы, которые формируются благодаря работе отдельных конструкторов ещё дают повод нашей власти гордо заявить о том, что мы не утратили свои позиции. Однако раньше по 80% вооружения мы находились на лидирующих позициях в мире. Сегодня, как я сказал, таких видов, если не брать ядерный комплекс, только три. И если государство не на словах заинтересовано в возвращении наших лидирующих позиций на мировой арене, оно, в первую очередь, должно убрать горе-реформаторов и вернуться к продуманным программам действий в военных кадрах, в промышленности и к поддержке генеральных конструкторов и разработчиков систем вооружения.
