01.01.2013 18:50 Газета «Правда»
Несколько дней назад практически не замеченной осталась годовщина восстания на Сенатской площади. И я сегодня намерен говорить о революции. Но не о той, о которой многие подумали, — не о политической. Но об образовательной.
Заканчивается почти трёхлетняя эпопея (или, как говорят, «опупея») работы над проектом Федерального закона «Об образовании в Российской Федерации». Можно подвести некоторые итоги. И они выражаются парадоксальной формулой: законопроект стал лучше, но закон будет хуже! Последнее ухудшение — решения комитета от 11 декабря, когда по требованию правительства были сделаны сразу четыре шага назад.
Созданная по предложению Людмилы Швецовой межфракционная депутатская группа, которая должна была принять ключевые решения по законопроекту, не собралась ни разу. В итоге, как и следовало ожидать, все четыре коренных недостатка законопроекта (чтоб не сказать: все четыре его порока) преодолеть не удалось.
Первый из них — закон будет исключительно рамочным. Говоря попросту, он «пустой». Например, есть статья про стипендии, однако из неё невозможно узнать ничего, кроме того, кем эти стипендии устанавливаются. Примерно такая же ситуация в отношении питания, учебников, образовательных кредитов и других социальных гарантий.
Закон по-прежнему представляет собой «паровоз для машиниста»: он мало что даёт образовательному сообществу и лишь делит полномочия между чиновниками разных уровней власти.
Второй системный недостаток закона — несоблюдение известного принципа: «Не навреди!» По нашим оценкам, по сравнению даже с действующим плохим образовательным законодательством закон делает менее десяти шагов вперёд и почти двадцать — назад. Вот лишь некоторые.
Первое: идеология услуг. При обсуждении законопроекта в первом чтении нам говорили, что от неё отказались. Между прочим, даже президент В. Путин в недавнем Послании Федеральному собранию подчеркнул, что образование — это не услуга. Однако загляните во все статьи, где речь идёт об экономике и финансировании образования, и вы прочтёте, что это государственная или муниципальная услуга.
Второе: гарантии сохранения сельской школы. В действующем законе ликвидировать её можно только с согласия сельского схода. Теперь нам предлагают создавать какие-то комиссии, которые будут оценивать последствия такой ликвидации. Понятно, что уломать (или сломать) комиссию несравненно легче, чем сход граждан.
Третье: поддержка родителей дошкольников. По действующему закону плата за присмотр и уход за такими детьми в системе дошкольного образования не должна превышать 20%, а для многодетных родителей — 10% от реальных затрат. В новом законе такого положения не будет.
Четвёртое: надбавки и выплаты. В результате принятия закона все педагогические работники лишаются скромной выплаты на учебно-методическую литературу, доктора и кандидаты наук — надбавки за учёные степени, доценты и профессора — надбавки за учёные звания. Правда, эти деньги обещают включить в оклад, однако ни гарантий, ни механизмов в законе нет.
Пятое: уменьшение числа бюджетных студентов.
Шестое: ограничение прав. Пример: дети-сироты, согласно новому закону, лишатся льгот при поступлении в вузы. Но и без того успешно социализируются лишь 10% выпускников детских домов. Ясно, что этот показатель станет ещё хуже.
Седьмое: право студента на общежитие. Действующий закон утверждает, что плата за общежитие не должна превышать 5% от расчётной стипендии. В новом законе это исчезло. Таким образом, не исполнено одно из ключевых требований профсоюза работников образования и науки.
Восьмое: просветительская деятельность. Из нового закона исчезла норма, согласно которой на просветительские организации распространяются права и обязанности образовательных учреждений.
Девятое: потенциальные угрозы. Например, закон ликвидирует начальное профессиональное образование в качестве особого образовательного уровня. Правда, принято решение переименовать все учреждения НПО в учреждения среднего профессионального образования. Однако очевидно: многие из тех, кто сейчас получает начальное профобразование, программы СПО освоить не способны. Эти подростки и молодёжь будут переведены на профессиональное обучение, которое даёт гораздо более низкую квалификацию, чем НПО, и не обеспечивает профессиональной карьеры.
Десятое: отступление от принципов светского образования. Новый закон фактически сводит всю духовно-нравственную культуру к религиозной. Он вводит фактическую цензуру централизованных религиозных организаций над курсами духовно-нравственной культуры, обязывая светскую власть привлекать эти организации к учебно-методическому обеспечению таких курсов. Он предоставляет возможность частным образовательным организациям вводить религиозный компонент без согласия учащихся и родителей.
И, наконец, главное — новым законом исключается действующая норма (п. 13 ст. 39), прямо запрещающая приватизацию государственных и муниципальных образовательных учреждений и их имущества. Напомню: запрет на приватизацию мы смогли ввести в закон даже в «лихие 90-е». Видимо, и в современном правительстве есть радикалы, желающие «перегайдарить» Гайдара!
Третий системный недостаток — консервация курса.
Новый закон сохранит все пороки образовательного законодательства, возникшие в результате принятия закона о так называемой монетизации и последующих законодательных актов. В том числе хроническое недофинансирование и т.д.
Наконец, четвёртый системный недостаток принятого закона — отсутствие стратегии научно-образовательного прорыва.
Нам нужна новая научно-образовательная революция, в том числе и для того, чтобы избежать политических потрясений и деградации страны.
