Сталин — революционер и патриот

08.09.2009 21:13

В современной России, стоящей перед угрозой ее поглощения глобализацией по-американски, особую актуальность приобретает тема «Сталин — революционер и патриот». Она естественна сегодня, ибо имя Сталина, как бы оно ни шельмовалось, осталось в народной памяти символом Великой Победы 1945 года, к 65-летию которой мы готовимся, Победы, которой нас пытаются лишить.

СТАЛИН БЫЛ великим революционером потому, что он был великим патриотом, равно как и наоборот. Еще в молодости, в двадцать восемь лет, в 1907 году, он четко сформулировал свое мировоззренческое кредо по проблеме прав личности и народных масс. Его кредо было глубоко марксистским и патриотическим, отвечающим судьбе и духу России. В работе «Анархизм или социализм» Сталин писал: «Краеугольный камень анархизма — личность, освобождение которой, по его мнению, является главным условием освобождения массы, коллектива. Краеугольным же камнем марксизма является масса, освобождение которой является главным условием освобождения личности».

Сталинская постановка вопроса: что должно быть во главе угла — права отдельной личности или же права трудящихся масс? — в наше время приобретает исключительную значимость. Прежде всего потому, что сложившийся в России режим власти всеми способами добивается, чтобы господствующей идеологией в стране стал воинствующий либерализм с его неизменным верховенством отдельно взятой личности над коллективом. Этого требует анархия рыночных отношений, ее принцип «Побеждает сильнейший!» Патриотизм же требует совершенно иного: «В борьбе за независимость Отечества и его свободу, за независимость и свободу каждого его сына и дочери побеждает народ!»

Не может быть свободы личности в несвободном обществе — несвободном от эксплуатации человека человеком. Эта марксистская истина патриотична, и Сталин-политик никогда не отступал от нее. Он не отделял социализм от патриотизма. Не отделял прав личности от ее обязанности бороться за действительную свободу своего народа, что невозможно без подчинения личных интересов общественным.

В криминально-олигархической России, поставленной перед угрозой утраты своей независимости, каждый, думающий о ее судьбе, хочет он того или нет, вынужден отдать приоритет одному из двух принципов, сформулированных Сталиным: «Все для личности» или «Все для масс». Выбор приоритета зависит от того, на каких позициях стоит человек — на позициях либерализма или на позициях социализма.

В сталинское время — время подготовки к неминуемой войне против СССР фашистской Германии — верховенство коллективных, общественных интересов над личными было доведено, можно сказать, до предела. Именно в это время Сталиным принимается решение, которое не назовешь иначе, как революционным: отказаться от курса на мировую революцию непосредственно, что считалось аксиомой в Коминтерне и большевистской партии, и взять курс на строительство социализма в отдельно взятой стране — СССР. То было не только революционное, но и патриотическое решение, определившее непримиримость борьбы Сталина и партии с Троцким и троцкизмом. Теперь, когда она стала историей, можно не предположить, а точно ответить на вопрос: что ожидало бы Россию, победи Троцкий с его курсом на перманентную революцию? Страна исчезла бы, оказавшись под пятой фашизма. Не было бы и Великой Победы 1945 года.

Известно, что сама идея победы социалистической революции первоначально в одной, отдельно взятой стране принадлежит В. И. Ленину, им же определены и общие ориентиры социалистического преобразования России: индустриализация (план ГОЭЛРО), кооперирование крестьянства и культурная революция. Но что должно быть главным в создании материально-технической базы современной промышленности, откуда взять средства для индустриализации, как перевести крестьянство на рельсы коллективизма при наличии и сопротивлении кулачества и колебаниях крестьянина-середняка, как провести культурную революцию, чтобы она имела своими результатами форсированное развитие науки и техники и быструю подготовку целой армии специалистов в различных отраслях народного хозяйства? Ответов на данные вопросы не существовало. Их нужно было найти как можно скорее.

История к тому обязывала: страна находилась в капиталистическом окружении, что грозило войной на уничтожение единственного в мире социалистического государства. Все это требовало того, о чем в работах классиков марксизма-ленинизма почти ничего не сказано, — знания ведущих тенденций мировой геополитики: основных направлений экономического, военного и политического развития в международной сфере.

Иначе говоря, требовало знания проблем, прямо связанных с обеспечением безопасности Советского Союза, а также определения границ распространения его государственных интересов в мире.

История обязывала Сталина как политика трезво оценивать геополитическое положение страны, видеть сильные и слабые стороны этого положения, без чего нельзя было выработать стратегию социалистического развития.

Это сегодня для нас является очевидным, что индустриализацию нужно было начинать с создания тяжелой индустрии (тяжелого машиностроения). А тогда, когда решался вопрос, с чего начать и что важнее — хлеб или металл, — Сталину пришлось доказывать то, что очевидно сегодня. Доказывать, преодолевая бешеное сопротивление «левых» и «правых» уклонистов в партии. Это сегодня мы поражаемся судьбоносной прозорливости Сталина в оценке предстоявшей войны: «война машин, война моторов». Тогда же потребовалась его непоколебимая воля в создании и развитии новых отраслей промышленности стратегического назначения: автомобилестроения, авиастроения, тракторостроения и др. Все они работали на производство новых видов вооружения.

Во многих геополитических подходах Сталин тоже был революционером-новатором. Именно геополитические расчеты заставили его пойти на невиданную в истории форсированную индустриализацию. Люди большой науки, государственного ума это понимали и по достоинству оценили сталинскую стратегию мобилизационной экономики. Сама идея создания такой экономики была в то время прорывной, революционной, спасительной для страны.

Известный английский писатель, ученый-физик, государственный и общественный деятель Ч. Сноу писал: «Своеобразие Сталина состояло в большей мере не в том, что он делал, а в том, как

он это делал. Формула „социализм в отдельно взятой стране“ была более жесткой, чем другие формулы, как была более крайней сталинская концепция темпов индустриализации России. Было необходимо силой превратить страну в индустриальную державу в сроки, равные половине жизни одного поколения, в противном случае ее ожидал бы крах. Сталин был явно прав, сделав это и многое другое». Добавим к сказанному Ч. Сноу: далеко не только силой добивался Сталин достижения поставленной цели. Он в первую очередь полагался на сознание и творчество масс, на их энтузиазм и не обманулся в этом.

Жестокие для СССР геополитические условия — прежде всего враждебное окружение, вопиющая индустриальная отсталость — диктовали и необходимость ускоренной коллективизации. Крестьянство в большинстве своем не было готово к ней. Сталин убедил партию: нет иного выбора, как только провести коллективизацию крестьянских хозяйств сверху. Это было революционное решение во имя спасения социалистического Отечества.

Касаясь «ошибок» в эпоху коллективизации, Шолохов говорил летом 1954 года: «Ошибка — это отклонение… от правильного, прочно установленного, а кто знал, где это правильное, как надо правильно? Понятно и ясно было только одно: старая деревня на всей огромной территории нашей страны… просто не могла существовать в своих старых формах… И дело не только в том, что она продолжала бы порождать злейшие капиталистические элементы — кулачество, она не могла развиваться в крупные, мощные хозяйства… Отлив населения из села начался еще до коллективизации. Индустриализация страны требовала огромного количества рук… Так что без коллективизации сельского хозяйства, как и без индустриализации, без крупной промышленности, мы не смогли бы выстоять и победить в минувшей, чудовищной войне! Мы не смеем этого забывать! Да, этого мы не смеем забывать ни на одну минуту!»

И все-таки революция сверху была поддержана снизу: крестьянин-общинник взял верх над крестьянином-собственником. Крестьянство пошло в колхозы, так как они были новой формой традиционного, общинного образа жизни. Сталин как политик-реалист понимал: новое только тогда будет принято, если оно заимствует непреходящие ценности старого.

Сколько было спекуляций на трагических издержках коллективизации: Сталин-де угробил русскую деревню, устроил геноцид русского народа. Но почему же тогда этот народ произвел миллионы тракторов, комбайнов, автомашин для села? Почему же он отправил миллионы сельских парней и девчат на овладение техникой? Почему при страшном разрушении сел и деревень в годы Великой Отечественной наша армия не знала перебоев в снабжении ее продовольствием? Почему в партизанских краях снизу восстанавливались колхозы и Советская власть? Обходят стороной эти вопросы те, кто спекулирует на драматических страницах великой сталинской эпохи. Как обходят стороной и ту объективную истину, что геополитика — это сфера, где моральные критерии гораздо шире и многообразнее, чем в обычной жизни. Здесь неизбежны жертвы в решении вопроса жизни или смерти целого государства, народа, а именно этот вопрос был поставлен историей перед Советской страной. В том нет никакого сомнения теперь, когда стал известен гитлеровский план «Ост».

Исходное определение геополитики — искусство управления государством с учетом важнейших факторов состояния всего мира. Сталин в совершенстве владел этим искусством. Одним из важнейших геополитических факторов во все времена являлся международный авторитет государства, его влияние на ход событий в мире.

Этот авторитет единственного в мире социалистического государства мог быть достигнут в первую очередь его социальной политикой. Ее результаты оказались впечатляющими: ликвидированы безработица, нищета, культурная отсталость населения, исчезли массовые заболевания, прежде всего социальные — чума, холера, туберкулез.

Впервые в истории человечества Конституцией СССР 1936 года каждому гражданину был гарантирован социальный минимум, который без преувеличения можно назвать великим: право на труд и отдых, бесплатное образование и медицинское обслуживание, на жилье и социальное обеспечение в старости и в случае утраты трудоспособности. Все это оказало колоссальное влияние на умонастроения трудящихся всего мира и заставило ведущие капиталистические государства по окончании Второй мировой войны проводить более или менее социально ориентированную экономическую политику. И это неоспоримый факт. Подчеркнем, что еще до войны крупнейший политик ХХ века Рузвельт, став президентом США, разрабатывал свой знаменитый «новый курс» на основе, в ряду прочего, изучения социальной политики и опыта планирования развития экономики в СССР. Впечатляли и результаты национальной политики, проводимой в СССР: преодоление экономической, социальной и культурной отсталости национальных окраин. Но главной причиной динамичного усиления международного авторитета Советского Союза в сталинскую эпоху явился беспрецедентный рост экономического и военного могущества Советского государства, что, понятно, означало организацию производства по последнему слову науки и техники. «Русским чудом» назвали на Западе то, что совершилось в отсталой крестьянской России. А источником «чуда» стал труд, свободный от эксплуатации. Именно в сталинскую эпоху труд превратился в дело чести, доблести и геройства. Появилось понятие, которого не было в истории человечества: «герой труда».

Социалистическое соревнование стало реальной альтернативой капиталистической конкуренции. Творчество в труде простых рабочих, колхозников разрушило стену, что всегда была между людьми творческих (писатели, художники, музыканты и т. д.) и нетворческих профессий. Человек свободного труда творил в шахте, за ткацким станком, на колхозном поле. Творил и тянулся к знаниям, к культуре. За одну только первую пятилетку было построено 1500 крупных промышленных предприятий и сто новых городов!

Благодаря творческому труду масс — вспомним стахановское движение — сталинская стратегия преображения России из преимущественно аграрной страны в сильную индустриальную державу осуществлялась на глазах у изумленного мира. СССР становился субъектом мировой политики, что осознали на Западе трезвые умы накануне Второй мировой войны. Они отлично понимали, сколь велика в этом роль Сталина. Общеизвестна ее оценка, данная У.Черчиллем: «Он принял Россию с сохой, а оставил оснащенной атомным оружием». Это было сказано в 1959 году, в декабре, когда Сталину исполнилось бы восемьдесят лет. Но мало кто знает, что за двадцать лет до этого, в 1939 году, влиятельный американский журнал «Лайф», который на протяжении многих лет определял человека года, назвал таковым Сталина. Примечателен вывод, сделанный журналом:

«История может не любить его, но история не может его забыть». Понятно, что классовые противники Сталина не могли признать любви истории к руководителю социалистического государства. Но они вынуждены были признать его выдающуюся роль в мировой политике.

После Победы 1945 года У. Черчилль скажет об этом недвусмысленно и особо выделит значимость сталинского величия для нашего Отечества: «Большим счастьем для России было то, что в годы тяжелых испытаний ее возглавил такой гений и непоколебимый полководец, как Иосиф Сталин. Он был выдающейся личностью, вполне соответствовавшей жестокому периоду истории, в котором протекала его жизнь… Нет, что бы ни говорили о Сталине, таких история и народы не забывают».

На этом, казалось, можно было бы и завершить разговор о Сталине как великом революционере и патриоте России. Но завершения не получится, если не остановиться особо на вопросе о смысле войны фашистской Германии против СССР, как его видел Сталин. Выступая на XVII съезде ВКП(б) (январь 1934 г.), он заявил об «изменении политики Германии»: она стала напоминать «политику бывшего германского кайзера». Цель последней хорошо известна: сокрушение России как геополитической силы. Данная цель не менялась со времен Тевтонского ордена.

Не случайно перед войной был создан фильм «Александр Невский». Сталин увидел в предстоявшей войне гитлеровской Германии против СССР не только ее классовый (уничтожить большевизм), но и геополитический смысл. Последний был главным и предполагал ликвидацию и уничтожение России как таковой, вне зависимости от ее социального строя. Гитлер предполагал уничтожение национальной культуры и национальной государственности наших народов, их онемечивание и порабощение, о чем Сталин сказал в своем знаменитом выступлении 3 июля 1941 года. Осознание им глубинного смысла неминуемой войны определило необходимость возрождения в духовной жизни страны русских начал советского патриотизма.

Сталин более чем кто-либо другой в политическом руководстве СССР понимал, что без ведущей роли государствообразующего русского народа в предстоящих испытаниях для многонационального Советского государства не может быть победы над жестоким врагом. Начиная с 1934 года партией и правительством в области образования и культуры принимается система мер государственного значения для возрождения национальной гордости великороссов, русского патриотизма и защиты русской культуры как основы социалистической культуры. Но главное, что происходило в тридцатые годы в духовной жизни советского общества, — это возвращение к его традиционным народным основам, начиная с восстановления в своих правах семьи, поколебленной в двадцатые годы.

Поворот к культурно-историческим традициям русского народа был поворотом к единству классового и национального сознания советского человека. Единству, о котором долгое время в партии было принято не говорить: какое-либо упоминание о русском считалось проявлением шовинизма. Этот поворот означал соединение социализма с патриотизмом, что ставило крест на теории перманентной революции Троцкого. Последний обвинил Сталина в национал-социализме и, в частности, с негодованием писал о стремлении возродить в СССР семью: «Революция сделала героическую попытку разрушить так называемый семейный очаг, то есть архаическое, затхлое и косное учреждение… Ныне и в этой немаловажной области произошел крутой поворот». Трубадура «революционного» космополитизма возмущало и то, что «забота об авторитете старших повела уже… к изменению политики в отношении религии». Со злостью он констатировал: «Ныне штурм небес, как и штурм семьи, приостановлен…» Наконец, Троцкий не мог скрыть своего гнева по поводу того, что «советское правительство… восстанавливает казачество» и приняло декрет о восстановлении офицерского корпуса.

Троцкий был в бессильной ярости оттого, что по Конституции 1936 года отменялись все ограничения в правах, связанные с социальным происхождением в прошлом. Троцкому нужна была мировая революция как всемирная гражданская война, в которой России отводилась роль главной жертвы. Сталин же стремился отстоять социализм в СССР и превратить его в неоспоримый фактор влияния на судьбы мира.

Что же на самом деле происходило в годы первых советских пятилеток? Наряду со строительством мобилизационной экономики происходила мобилизация нравственно-духовных ресурсов нашей державы, и в первую очередь таких, как русский патриотизм, русская культура, служивших веками духовной основой единства народов в многонациональной стране. «Русский поворот» был поворотом к тысячелетней истории России, признанием того, что советская история есть ее продолжение, что без связи героического прошлого с героическим настоящим не может быть героического будущего. Сталин видел в этом залог победы над врагом, и он не ошибся, как показала история Великой Отечественной войны.

Страна готовилась к схватке с безжалостным классовым и геополитическим противником, к войне не на жизнь, а на смерть. Нужны были классовая ненависть к врагу и ответственность за всю великую историю предков.

И пакт Молотова — Риббентропа можно рассматривать только в контексте с предшествовавшими ему событиями: с политикой «умиротворения» агрессора, предательским мюнхенским сговором, развязавшим Гитлеру руки, с попытками западных стран столкнуть Германию и СССР в смертельной схватке.

Заключив договор с Германией, Сталин отсрочил начало ее нападения на два года, столь необходимых стране. На 300 километров были отодвинуты от границы жизненно важные центры. Не будь пакта, в войну с СССР вступила бы и Япония. В этом случае мы не смогли бы перебросить сибирские дивизии, которые спасли Москву. Без подписания пакта сохранялась высокая вероятность вторжения Турции на Кавказ. Отношение советского народа к Сталину точно и емко выразил Твардовский — поэтический гений Советской России:

Мы звали — станем ли лукавить? -

Его отцом в стране-семье.

Тут ни убавить,

Ни прибавить, -

Так это было на земле.

Это было написано поэтом после пресловутого осуждения культа личности Сталина.

Великих личностей судят не историки, а история. История же, как считали древние мудрецы, — это память народов. Великих личностей создают великие деяния, они и запечатлеваются в исторической памяти народов. Индустриализация, Победа в Великой Отечественной войне, открытие атома и овладение атомной энергией, полет в космос и многие другие великие деяния, как и образ великой державы — СССР навечно останутся в народной памяти. Они неразрывно связаны с именем Сталина — революционера и патриота России. Стереть эту связь в анналах истории никому не дано.

Геннадий ЗЮГАНОВ, Председатель ЦК КПРФ