28.11.2008 19:59
В середине ноября состоялось заседание Президиума СО РАН, на котором сделал доклад, посвященный мировому экономическому кризису, директор Института экономики и организации производства СО РАН академик Валерий Владимирович Кулешов. Не секрет, что тема кризиса актуальна не только у академиков, но и у каждого из нас. Поэтому редакция направила специального корреспондента газеты «За народную власть!» Артема Скатова узнать мнение профессионального экономиста на этот счет.
- Валерий Владимирович, так что же это такое у нас сейчас в стране — кризисные явления или полноценный мировой экономический кризис?
— Определенно можно сказать, что существующий кризис является мировым, а Российская Федерация — часть мировой экономической системы, и значит, он распространяется и на нее.
Определенно можно говорить, что Россия во власти кризиса! Я сравниваю кризис с землетрясением. Есть эпицентр землетрясения, где наибольшие разрушения, а есть периферия. Мы находимся на периферии. Даже если бы мы захотели — мы не могли бы стать центром мирового финансового кризиса — у нас настолько слабая система, что и не о чем и говорить.
- Так что это такое — этот финансовый кризис, и как это может сказаться на простых людях?
— По сути дела, финансовый кризис — это все то, что творится на фондовых площадках. Есть еще положение дел в кредитных организациях, прежде всего в банках. А есть состояние реальной экономики, и, наконец, — это простые люди, общество.
Так вот, что происходит на этих финансовых площадках, лично меня волнует меньше всего. Потому что это обыкновенные спекуляции. В кредитных организациях, т. е. банках, сейчас происходят процессы поглощений, слияния, банкротства — процессы, которые и раньше в общем-то происходили. Реальный сектор экономики — это самое страшное. Если начнется «сыпаться» реальный сектор экономики — начнется массовая безработица, что может существенно сказаться на обществе.
- Информация о сокращениях уже поступает. А кто может пострадать от кризиса в большей степени?
— Я бы сказал такую смешную фразу про разные секторы экономики: сейчас плохо тем, кому было очень хорошо. Т.е. это финансово-кредитные учреждения, это строительство — раздутый ценовой пузырь, это нефтяники, это торговля, которая тоже неплохо жила. Там и происходят основные события с точки зрения сокращения численности занятых людей.
- Понятно, что причинами экономического кризиса стал крах американской ипотечной системы. Но все-таки хотелось бы узнать у Вас подробнее — как Вы видите основные причины существующего кризиса применительно к России?
— Наша основная сила — это цены на нефть. И, честно говоря, все наше благополучие, подчеркиваю, ВСЕ — и поддержка пенсионеров, и зарплата бюджетникам, и кредиты, и прочее стало возможным благодаря высоким ценам на нефть. Они росли четыре года и позволили создать так называемую «подушку безопасности».
Накопили денег около 600 миллиардов, что на самом деле очень немного. Если цена дойдет за 50 долларов за баррель, то мы уже не сможем сделать бездефицитным бюджет следующего года. Падение цены на нефть — исходное звено всех наших проблем.
Более того, мы набрали огромное количество кредитов за рубежом. Кредитов было набрано на сумму даже большую, чем эта «подушка безопасности». Там рублями не расплатишься. Когда начался кризис на Западе, он обернулся гигантскими ставками по кредитам. Кредиты перестали приходить в страну, а это были основные «длинные» деньги. А кредитов набрали только за год с октября текущего года по октябрь 2009 года 140 миллиардов долларов, где подавляющая часть должников — банки и компании, в том числе и государственные.
Последствия тоже понятны. Свертываются инвестиционные программы, предприятия начинают страдать от недостатка оборотных средств — нечем платить заработную плату, нечем расплачиваться за купленные товары, торговля, как основной кредитор, начинает утопать в долгах, ставки по кредитам выросли, жилье «пролетело».
- А выделяемые государством деньги помогут решить проблему?
— Сегодня все отрасли хотят получить деньги от государства. Лишних денег не бывает. Говорят даже о том, что одной рукой компании получают эти государственные деньги в виде кредитов, а другой рукой — превращают эти деньги в доллары и загоняют за рубеж. Крупным корпорациям некому дать большие деньги, кроме западных инвесторов, а туда обращаться бесполезно — поэтому обращаются опять же к своему государству.
Но государство дает деньги избирательно. Декларируется, что поддерживаются три группы: нефтегазовый сектор, который дает большую часть валового внутреннего продукта; отрасли, в которых занято большое количество людей, — это строительство, автомобилестроение строение, и третье — что называется высокотехнологичным сектором экономики.
- Это правильно?
— Отрасли, где занято значительное количество людей, все поддерживают. Посмотрите, какой крик стоит в США. Три самые крупнейшие автомобильные компании «Крайслер», «Форд» и «Дженерал-моторс» обратились за помощью к государству. То же самое касается строительных компаний. Не поддерживать высокотехнологичный сектор мы не можем, потому что у нас доктрина к 2020-му году модернизировать нашу экономику, чтобы она вошла в режим инновационного высокотехнологичного функционирования. А ТЭК мы не можем не поддерживать, потому что это единственный источник реальных денег — валюты. В принципе, правильно. Вопрос только не в этом. Вопрос в масштабах поддержки. Тех денег, которые сейчас выделяются на поддержку, а это 5,2 триллиона рублей, недостаточно.
— А сколько может продолжаться кризис?
— Эксперты, которые серьезно занимаются изучениями кризисов, называют среднюю цифру 18 месяцев. Отсчитывать нужно от октября. Но точнее продолжительность кризиса станет ясно в первом квартале 2009 года.
- В своем докладе Вы сказали, что «нам повезло, что мы живем в стране неразвитого капитализма»…
— Это не я сказал. Это сказал актер и кинорежиссер Владимир Басов. И это очень точно сказано. Представляете, если у нас была более развитая банковская система, мы бы набрали еще больше кредитов, выдали еще больше ипотечных кредитов. Как в США. Американцы ведь «пролетели» на жадности. Там каждый человек имеет кредитную историю. И банкиры явно в погонях за сверхприбылью стали закрывать глаза на многие вещи и предложили такую модель ипотеки, которую только дурак не согласится взять. У них жилье непрерывно дорожало, а первые три года за ипотеку платить практически не надо было. Человек считал, что он сможет купить квартиру, к примеру, за 100 тысяч долларов, думая, что за три года она станет стоить 200 тысяч. А потом упали темпы экономического роста, упала цена жилья, повысилась ставка федеральной резервной системы. 15 процентов взявших кредиты не смогли за них расплатиться. Более того, сумма тех денег, которые были в первоначальной стоимости этих ипотечных домов, была превышена в 7 раз — вот и произошел крах. Как только реальные деньги перестали поступать — вся пирамида рухнула. А у нас ипотечных кредитов выдано не так уже и мало — более 800 миллиардов рублей. А если бы выдали 8 триллионов! Мы в любом случае отделались очень легко.
- А как другие экономические системы? Возможен бы был, например, такой кризис в Советском Союзе? Как сейчас реагирует на кризис Китай?
— Сейчас проводят параллели с «великой депрессией» — кризисом1929-33 годов. От того кризиса для нас был сплошной позитив. В политическом смысле было показано, что капиталистическая система хозяйствования в кризисе, а социалистическая — процветает. Мы очень много получили в физическом смысле — у нас работали десятки тысяч высококвалифицированных специалистов, а у них была безработица. Мы закупили массу технологий, заводов, фабрик, лицензий по низким ценам. Мы смогли догнать за 10 лет передовые страны Запада, особенно по показателям тяжелой индустрии.
Равно так же, как когда у нас был кризис в 90-х годах. От нашего кризиса выиграли они. А сейчас ситуация такая, что и они проигрывают, да и мы не выигрываем. Поэтому огромное значение будет иметь то, кто быстрее из этого кризиса выйдет. Это будет демонстрация силы квалификации, силы роста, работы исполнительной и законодательной власти. Поэтому экономический кризис приобретает отчетливо выраженный политический характер глобального свойства.
А Китай — это Китай. Он сейчас проходит первичную индустриализацию, но на качественно другом уровне. Из кризиса они выходят тоже по-своему. Во-первых, они больше денег по процентам от ВВП выделили. Они практически игнорируют банковский сектор. Они направляют деньги прямо в реальную экономику: снизили НДС, усиленно развивают здравоохранение, огромные средства пустили на госзакупки в сельском хозяйстве. Они пошли по такому натуральному пути.
В США тоже свой путь. С одной стороны, они действуют как мы, или, скорее, мы как они — помогают «падшим», и банковской системе в том числе. С другой стороны, у них очень важной программой является энергосбережение.
- Возможна ли девальвация рубля?
— Возможна, но не сильная. Во всяком случае, не такая, какая была в начале 90-х или в 1998-99 годах.
- Как нужно действовать России сейчас?
— Знаете знаменитую фразу Черномырдина: «Хотели как лучше — получилось как всегда?». Важно, чтобы применительно к этому моменту она не была правильной. Очень важно сейчас, с какой скоростью выделяемые деньги дойдут до реальной экономики и насколько правильно они там будут использованы.
Артем Скатов, газета "За народную власть!"
