02.08.2008 14:43
В последние дни июля в тихом местечке с поэтическим названием Кьянчиано в двух часах езды к северу от Рима проходил 7-й съезд итальянской Партии коммунистического возрождения (ПКВ). Съезд собрался в непростое для партии время. На парламентских выборах 13-14 апреля ПКВ, выступая в блоке с тремя другими партиями, не смогла преодолеть рубеж в 4% голосов избирателей. Впервые в послевоенной истории коммунисты не представлены в парламенте.
А ведь на выборах 2006 года ПКВ в составе левой коалиции получила 41 место в нижней палате парламента и 27 мандатов в верхней, пост министра в правительстве. И вдруг такая катастрофа. За два года ПКВ потеряла почти половину (2,5 миллиона) сторонников. Это еще и резко усугубило финансовое положение партии. Ведь депутаты и сенаторы, избранные по списку ПКВ, отчисляли 55% своей немалой зарплаты.
Было ясно, что к поражению привело участие в правительственной коалиции. Ответственность за просчеты премьер-министра Р.Проди, который занялся выплатой внешних долгов, а не решением жгучих социальных проблем, легла и на коммунистов. ПКВ, будучи частью правительства, не принимала активного участия в кампаниях протеста. Люди говорили, что нет разницы между ПКВ и буржуазными партиями.
Часть руководства ПКВ, осмыслив итоги поражения, предлагала, не отказываясь от расширения круга союзников, заняться, прежде всего, укреплением самой партии. Другая часть требовала сохранить курс на вхождение в широкие коалиции и не чураться приглашений в правительство. Предлагалось принять участие в намеченной на осень Конституционной ассамблее левых сил, на которой может возникнуть новая левая партия на основе Демократической партии, социал-демократов и Партии коммунистического возрождения. С учетом того, что Демпартия и социал-демократы уже давно ушли вправо, переход ПКВ в состав новой партии означал бы резкое ослабление коммунистического движения в Италии.
Напомним предысторию. Коммунисты всегда пользовались в Италии немалой поддержкой. До войны, несмотря на фашистскую диктатуру Муссолини, в стране действовала подпольная компартия. Во время войны коммунисты составляли основу подпольного и партизанского движения. Поэтому после войны они обладали огромным авторитетом. Затем был длительный период увлечения «еврокоммунизмом». С разрушением Советского Союза руководство партии предложило отказаться от названия коммунистической, сменить программные установки и символы. Так возникла Партия демократических левых (впоследствии слившаяся с христианскими демократами и превратившаяся в Демпартию). Но 30% делегатов съезда, на котором было принято это решение, не согласились и создали Партию коммунистического возрождения. Она получала неплохую поддержку населения, однако в 1999 году из ПКВ вышли люди, осудившие поддержку партией правительства Р.Проди, которое приняло участие в агрессии НАТО против Югославии. Они образовали Партию итальянских коммунистов (ПИК). Таким образом, на левом фланге Италии две основные партии: ПКВ (93 тысячи членов) и ПИК (25 тысяч). Демпартия, формально считающаяся левой, уже давно превратилась в буржуазную партию. И вот теперь ПКВ втягивали в альянс с Демпартией.
Почему важно подробно рассмотреть перипетии борьбы в левом движении Италии? Потому что сходные процессы происходят в ряде стран Европы. Там, где есть сильные коммунистические партии, под предлогом расширения круга союзников идут попытки размывания этих партий и превращения их в часть некоего «левого» движения. Происходит незаметная, но опасная подмена понятий: коммунистическое и левое движение всегда считались тождественными; ныне же исподволь навязывается мысль о необходимости отказа от коммунистических идей и партий в пользу аморфных «левых» идей и движений.
В Португалии рядом с сильной компартией появился «Левый блок». В Греции параллельно с крепкой КПГ возникло «Левое движение». В Германии Партия демократического социализма растворяется в Левой партии. Да и в России совсем не случайно возникла «Справедливая Россия» с ее «социализмом ХХI века» и приглашением КПРФ влиться в эту партию.
Съезд ПКВ оказался на распутье. Надо было определяться, куда идти дальше: в сторону Демпартии (то есть вправо) или в сторону Партии итальянских коммунистов (то есть влево). В ходе предсъездовских дискуссий возникли пять платформ. Платформа № 1 ратовала за то, чтобы извлечь уроки из поражения и заняться укреплением самой партии. Платформа № 2 — за сохранение курса на «расширение социальной опоры». Наиболее интересной, с моей точки зрения, была платформа № 3, в которой была четко обозначена необходимость возвращения к традиционным коммунистическим идеалам и опоры не на некие «левые силы», а на классовые профсоюзы.
Я познакомился с ее автором. Им оказался не партийный лидер или интеллектуал, а 60-летний рабочий-железнодорожник Сандро Тарджетти. По его мнению, «Коалиция радуги», в которую ПКВ вошла перед выборами, была навязана сверху, без учета мнения членов партии. В рамках этой коалиции ПКВ была вынуждена даже отказаться на выборах от коммунистической символики. Надо восстановить роль ПКВ как массовой партии. Неприемлема американская модель, где партийные выборы превращаются лишь в выборы лидера. Необходимо отвергнуть идею Конституционной ассамблеи левых сил, ибо Демпартия, стоящая за этой идеей, — карикатура на левую партию. Надо отвергнуть принцип «вхождение в правительство любой ценой» и повернуться лицом к профсоюзам, стоящим на классовой основе. Без опоры на трудящихся нет компартии, без компартии не может быть сильного рабочего движения. Надо, чтобы борьба за социализм и коммунизм вновь обрела свой радикальный характер.
Накануне съезда (и это особенно интересно) в ПКВ прошел внутрипартийный референдум. На нем платформа № 1 (укрепление партии) получила поддержку 41% членов партии, платформа № 2 (реформистская) — 47, № 3 — 8, № 4 — 3, № 5 — 1%. Это определяло и баланс сил, ибо делегаты съезда представляли ту или иную платформу.
Обстановка на съезде была вполне рабочая. Никакого уныния от поражения. Весьма характерным был девиз съезда: «Начинаем заново». Общий подход был весьма самокритичным. Никаких попыток объяснить поражение злокозненностью политических противников. Никто не жаловался на то, что у Берлускони, мол, три собственных телеканала. Судя по отсутствию в речах претензий к разнообразным избиркомам, ничего подобного российским масштабным фальсификациями не было. Конечно, не будем преувеличивать честность западных «демократий». На Западе есть собственные механизмы манипуляций выборами. Но есть и глубокие традиции, завоеванные в борьбе.
Итак, причины поражения ПКВ делегаты съезда искали, прежде всего, в самих себе. Много спорили, но очень уважительно по отношению к оппонентам, никаких резких выпадов, никто не переходил «на личности». Дискуссия шла в подлинно товарищеском духе: были соперники, но не было врагов. Сторонников своей платформы приветствовали аплодисментами. Но других не освистывали, не пытались сбить гневными выкриками. Зал всегда был полон, а за пределами зала был установлен большой телеэкран, поэтому те, кто выходили, ни на секунду не теряли нити дискуссии. Никто не был пассивным созерцателем, послушным винтиком партийной машины. Дискуссия шла не только на трибуне, но и в зале, и за его пределами.
Первым выступал лидер платформы № 2, претендент на пост генерального секретаря партии, губернатор одной из провинций Италии Ники Вендола. Это молодой, но опытный боец. Он победил на губернаторских выборах там, где коммунисты до этого не выигрывали. Однако чем дольше я слушал его речь, тем больше росло недоумение: а что, собственно, он хочет сказать? Красивостей в речи было предостаточно (позже выяснилось, что Вендола — поэт), зал часто взрывался бурными аплодисментами. Но ничего близкого к социально-экономическому, марксистскому анализу в его речи не было. Да, с лихвой хватало осуждения несправедливостей нынешнего строя. Но каков план борьбы? Пообщавшись с представителями других братских партий, выяснил, что и у них осталось сильное недоумение.
Представители других платформ выступали более содержательно. Хотя и здесь чувствовалось увлечение красивой фразой. По-видимому, это особенность итальянской политической культуры. Как правило, никаких прямолинейных утверждений, никаких прямых обвинений. Все на полутонах, в завуалированном виде. О поддержке выступающим той или иной платформы можно было догадываться только по косвенным признакам.
Все выступавшие признавали, что потенциал для возрождения коммунистического движения в Италии есть, и немалый. Правда, никаких данных о состоянии экономики и социальной сферы страны с трибуны съезда не приводилось. Но из общения с местными товарищами (особенно помог Адриано Агостино, закончивший в свое время МГУ) некоторые подробности «процветания» по-итальянски удалось выяснить. Средняя зарплата в Италии — 1000—1200 евро (один евро — примерно 36 рублей). Да еще за эти деньги нужно работать 10-12 часов. Высокооплачиваемые университетские профессора получают около 2 тысяч. Как будто немало. Но плата за квартиру в 50 кв. метров — около тысячи евро. Цена покупки такой квартиры — 250 тысяч евро. Килограмм мяса — 12-14 евро. Литр бензина — 1,5 евро. А ведь средняя пенсия — около 800 евро. Социальная пенсия и того меньше — 400-500 евро.
Да и то, что средний итальянец отнюдь не роскошествует, было видно даже в маленьком, опрятном Кьянчиано. Никаких БМВ или «мерседесов». Все больше мало и микролитражки. Народ без малейшего смущения раскатывает на «Фиат-500», созданных еще в 60-х годах. А ведь эта машина в полтора раза меньше легендарного «запорожца». То есть народ строго экономит. И на машинах, и на бензине.
Однако мощного движения протеста в стране нет. «Официальные» профсоюзы не организовывали общенациональные забастовки уже пять лет. Политическую активность рабочего класса в Италии сдерживает целый ряд факторов: профсоюзная верхушка продалась крупному капиталу; трудящиеся постоянно находятся в подвешенном состоянии, ибо все большее распространение получают временные, краткосрочные контракты; региональная раздробленность трудящихся между богатым промышленным севером и бедным сельским югом; раскол и ослабление коммунистической партии.
…К концу съезда напряжение возросло. Внешне это никак не выражалось. Однако сторонники платформ №№ 1, 3, 4, 5 договорились об общем тексте политической резолюции. Так что «реформаторы», которые до этого считали, что получат большинство на съезде, неожиданно оказались перед перспективой остаться в меньшинстве.
В последний день перед голосованием в бой были брошены главные силы. Сначала выступал бывший лидер партии Фаусто Бертинотти. Зал был набит битком, телекамеры плотным строем стояли перед трибуной. Бертинотти показал образец итальянского ораторского искусства. Его громовые извержения вызывали бурный восторг делегатов. После окончания речи восхищению зала (по крайней мере, части его) не было предела. Обличений пороков капитализма в речи было предостаточно, но что делать после тяжелого поражения — не ясно. Несколько понятнее стало, когда Бертинотти упомянул о Латинской Америке, где «бывшие партизаны вступили в коалицию с католиками», а затем заявил, что «не надо выплескивать ребенка вместе с грязной водой». Бертинотти был за сохранение стратегии размывания компартии в альянсе «левых сил». Один из делегатов угрюмо заметил: «Именно этот человек привел нас к поражению».
После перерыва выступал лидер другой платформы — Паоло Феррера. Он говорил в два раза меньше своего соперника, но гораздо более определенно, о необходимости укрепления партии. Его речь была встречена не менее бурными аплодисментами. Более того, зал мощно запел знаменитую песню итальянских коммунистов, ставшую одним из международных гимнов левых сил — «Красное знамя».
Утром последнего дня съезда сторонники очередной «реформы» партии предприняли попытку перетянуть на свою сторону колеблющихся. Опять зал сотрясали звучные речи. Положение оставалось неопределенным. Сначала должно было пройти голосование по двум проектам политической резолюции: один был представлен сторонниками платформы № 2, другой был объединенным документом сторонников платформ №№ 1, 3, 4 и 5. Политический комитет съезда работал всю ночь, пытаясь выработать единый проект. Не получилось. «Будет раскол», грустно сказал мне один из делегатов.
Голосование и подсчет голосов затягивались. А мне нужно было уезжать в аэропорт. Уже по пути к машине один из итальянских товарищей, сторонник объединенной, «коммунистической» платформы, шепнул мне: «Судя по предварительным данным, мы берем верх». Еще двумя минутами позже стало известно, что Ники Вендола снял свою кандидатуру с голосования на пост генерального секретаря партии. Еще через час, когда мы были на полпути к Риму, радио передало, что генеральным секретарем Партии коммунистического возрождения избран Пауло Феррера. Вот так закончился этот съезд, сюжет которого был закручен почище иной пьесы.
Разумеется, это не означает «счастливого конца». Раскол в партии очевиден. Несмотря на победу «платформы Ферреры», почти половина членов партии поддерживает «реформаторов». Это значит, что брожение в партии будет сохраняться. Однако большинство в ее руководстве теперь будут иметь сторонники укрепления партии и развития отношений с рабочим классом.
Вячеслав Тетёкин («Советская Россия»)
