03.05.2008 03:34
Будучи учением диалектическим, марксизм исследует все социальные феномены в их историческом контексте, в их движении от возникновения к расцвету и от расцвета к упадку и исчезновению. Это относится в равной мере к таким социальным институтам как семья, государство, нация и класс.
Общественные классы — то есть «… большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закреплённому и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают» (В. И. Ленин) в этом отношении также, разумеется, не составляют никакого исключения. По мере развития производительных сил происходит и историческая смена классов: новые классы возникают, старые приходят в упадок и постепенно исчезают. Во времена, когда К. Маркс и Ф. Энгельс создавали теорию марксизма, наиболее прогрессивным классом был промышленный фабрично-заводской пролетариат, поэтому нет ничего удивительного в том, что именно этому классу они уделяли особое внимание и возлагали на него особые надежды.
Сегодня характер производства существенным образом изменился. По мере того, как наиболее передовые и развитые страны мира вступают в стадию постиндустриального информационного общества, роль основного создателя общественного продукта переходит от наёмных работников физического труда индустриального сектора (то есть рабочего класса) к наёмным работникам умственного труда («белым воротничкам»), для совокупности которых Д. Беллом и Э. Тоффлером был, например, предложен термин «когнитариат» (от coguitus). Этот процесс происходит столь же объективно, сколь объективно на предыдущем этапе роль ведущего класса переходила от крестьянства к фабрично-заводскому пролетариату.
Этот класс наёмных работников умственного труда — так же подвергается сегодня эксплуатации, как и все исторически предшествующие ему эксплуатируемые классы. Сущность эксплуатации не изменилась со времён возникновения первых классовых обществ и по-прежнему состоит в изъятии доли прибавочного продукта у трудящегося и присвоении этой доли эксплуатирующим классом. Сегодня это присвоение происходит в развитых странах путём так называемого «авторского права», владения патентами и лицензиями. При этом в подавляющем большинстве случаев владельцем «авторского права» оказывается отнюдь не автор информационного продукта, а наниматель автора. То есть лицо, купившее время и интеллектуальные силы автора по цене заведомо и существенно (в большинстве случаев многократно!) более низкой, чем рыночная цена произведённого в результате автором продукта. Таким образом, интеллектуальная собственность, которой владеет не её автор, есть по существу собственность присвоенная, экспроприированная, украденная у автора и у общества в целом.
В этом отношении положение и роль данного класса принципиально не отличается от роли и положения классического пролетариата. Однако условия бытия и, соответственно, формы сознания этого нового класса иные.
Во-первых, несмотря на сохранение природы классовой эксплуатации, её мера просто несопоставима с мерой эксплуатации рабочих времён создания марксизма. Современный трудящийся информационного общества (существующего, однако, лишь в передовых странах — в «мировой метрополии») работает не по 12-15 часов в сутки, а по 6-8, получает зарплату, обеспечивающую ему полноценное питание, достойные жилищные условия, возможность полноценного отдыха. О нём ни в коей мере нельзя сказать, что ему «нечего терять кроме цепей». Уже поэтому он не склонен к безоглядной революционности, стремится пока избежать крупных социальных потрясений и предпочитает бороться за свои интересы законными умеренными методами, скорее в социал-демократическом, нежели в большевистском духе. Не будет ошибкой сказать, что острота классовых противоречий в развитом информационном обществе резко снижена по сравнению с капитализмом времён К. Маркса.
Во-вторых, наёмные работники умственного труда не имеют ни малейшей тенденции к физической концентрации. В отличие от заводского рабочего, работающего в огромном, самим характером труда слаженном коллективе, информационный производитель обычно работает в небольшом коллективе, зачастую в отдельном кабинете, а иногда и на дому. В силу этого ему чужд коллективистский дух заводской стачки и массовой централизованной партии. Зато он более склонен к проявлению личной инициативы, к мобильной самоорганизации и координации сетевого типа, что в современном обществе оказывается более эффективным. Эти особенности определяют лицо современной социально-классовой борьбы, характеризующейся кризисом политических партий и прогрессирующим развитием сетевых горизонтальных координационных структур, возникающих для решения конкретных задач и не стимулирующих пока идейно-политическое единство и централизм.
Здесь вредно пи опасно игнорировать объективную реальность деиндустиализации. Этим ведёт к непониманию методологических основ марксизма, состоящих в анализе постоянно меняющейся реальности, к метафизическому отношению к рабочему классу как некой внеисторической, раз и навсегда данной и неизменной сущности.
Между тем, с диалектической точки зрения не только историческая роль тех или иных классов, но и соотношение классового и национального определяется конкретикой исторических условий. Если в ведущих странах мира деиндустриализация имеет прогрессивный характер и связана с переходом к информационному обществу, то в странах мировой периферии (в число которых после победы контрреволюции попала и Россия) деиндустриализация носит ярко выраженный регрессивный характер и приводит к деклассированию широких народных масс. В то время как в странах «мировой метрополии» определяющее значение приобретает классовое самосознание когнитариата, в постперестроечной России в условиях регрессивной сырьевой деиндустриализации и деклассирования народных масс классовое сознание объективно подорвано, ибо формы общественного сознания являются отражением форм общественного бытия. Соответственно, роль важного фактора мобилизации народных масс переходит, например, к национальному сознанию, и в неразрывном единстве социально-классовой и национально-освободительной борьбы преобладающее и определяющее значение начинает приобретать национально-освободительная составляющая.
С.А.Строев (KPRF.RU)
