15.06.2007 19:30
На завершившемся 14 июня в Ростове-на-Дону судебном процессе по «делу Ульмана» были вынесены приговоры четырeм спецназовцам из подразделения военной разведки, которых обвиняли в расстреле мирных жителей Чечни. Из всех обвиняемых только майор Перелевский получил не заочный приговор — капитан Эдуард Ульман и двое его подчиненных бесследно исчезли в середине апреля. Колаганскому, Воеводину и Ульману были назначены сроки — 11, 12 и 14 лет, соответственно. Перелевский же получил 9 лет колонии строго режима.
По словам председателя НРО ВЖС «Надежда России» Веры Гармановой, в ходе процесса оказывавшей помощь семье капитана Эдуарда Ульмана, приговор вынесенный спецназовцам нелегитимен:
- Ребята имели право на суд присяжных, и он дважды единогласно их оправдал. Но их уже решили засудить, и поэтому, невзирая на вопиющие нарушения законодательства на третий раз вердикт выносили «профессиональные» судьи. На наших глазах разворачивается компания против наших солдат, создаются судебные прецеденты. Теперь все российские солдаты, участвовавшие в боевых действиях в Чечне могут быть осуждены за то, что они выполняли приказ командования.
Ниже мы приводим статью журналистки
Ирины Дедюховой, в которой подробно изложены обстоятельства «дела Ульмана».
Дело Ульмана — полное собрание сухих фактов
Шестой год (пять лет и три месяца) в России продолжается череда судов над группой спецназа, расстрелявшей в январе 2002 года шестерых чеченцев по приказу командования.
В суде установлено, что 10 января 2002 года командующий Объединенной группировкой вооруженных сил генерал-лейтенант В. И. Молтенской подписал директиву о проведении антитеррористической операции в одном из районов Чечни с целью поимки международного арабского террориста Хаттаба.
Руководителем операции по директиве был назначен заместитель командующего по воздушно-десантным войскам полковник Владимир Плотников. Населенные пункты планировалось блокировать Объединенной группировкой вооруженных сил, а для перехвата групп боевиков, которые сумели бы вырваться из оцепления, были направлены разведгруппы спецназа. Полковнику Плотникову поручалось непосредственное управление всеми группировками войск, включая разведгруппы спецназа, одной из которых командовал капитан Эдуард Ульман.
Из-за нечеткой и неполной постановки боевой задачи командованием подготовка группы Ульмана к выводу в район была проведена с существенными недостатками. Окончательно уяснить задачу, оценить обстановку, принять решение командиру предстояло уже после десантирования, в условиях жесткого дефицита времени и без помощи оперативного офицера. Сам район поимки не был оцеплен должным образом, начало операции растянулось более чем на сутки.
11 января 2002 года в Шатойском районе Чечни разведгруппа спецназа ГРУ под командованием капитана Эдуарда Ульмана дала приказ остановиться автомобилю УАЗ, выехавшему прямо на засаду спецназа. Водитель не только не выполнил приказ военных, но резко газанул, направив автомобиль прямо на капитана Ульмана, успевшего отскочить от автомобиля.
Задняя дверца автомобиля открылась, как всегда делают боевики, открывая пулеметный огонь. Капитан Ульман немедленно открыл огонь на поражение, убив водителя и ранив одного из пассажиров.
При обыске автомобиля и досмотре пассажиров оружия и боеприпасов обнаружено не было. Капитан Ульман вывел пассажиров в укрытие, оказал медицинскую помощь задержанным, и связался со штабом, доложив о случившемся. Ульман запросил штаб об эвакуации раненых, сообщив все паспортные данные задержанных.
По приказу из штаба его дезавуированная группа была переведена в режим обычного блок-поста. Полдня, в ожидании помощи из штаба, группа Ульмана беспрепятственно пропускала другие машины. Все пассажиры осмотренных им транспортных средств видели остановленный на обочине УАЗ с пулевыми отверстиями.
В этот период Ульман делился с задержанными своими личными запасами продовольствия и успокаивал людей тем, что скоро за ними пришлют транспорт из штаба. Уже поздно вечером вместо транспорта из штаба пришел приказ о немедленной ликвидации задержанных.
Отдавая приказ уничтожить задержанных через оперативного майора Перелевского именно разведгруппе спецназа, полковник Плотников полностью осознавал, что его приказ не оставляет задержанным ни единого шанса остаться в живых, поскольку разведгруппа на задании руководствуется лишь приказами из штаба. Тем не менее, приказ был воспринят критически, капитан Ульман три раза просил повторить приказ, в последний раз дав прослушать его всем бойцам своего подразделения.
Ульман не допускал мысли, что такой приказ о ликвидации людей может быть отдан в неразберихе, царящей в штабе. Он решил, что перед ним — стандартная разведгруппа, которую доставить в штаб им уже не удастся, поскольку в штабе известно о готовящемся нападении террористов на его пост. Он отдал приказ расстрелять пятерых задержанных. После этого он запросил штаб о путях отхода, но штаб прекратил всякую оперативную связь с Ульманом и его группой.
В тот же вечер группа спецназа добралась до штаба, где Ульман лично доложил полковнику Плотникову об уничтожении задержанных. Полковник Плотников поблагодарил его за службу и отправил на отдых.
Поскольку группа спецназа была демаскирована командованием, никакого секрета в том, кто уничтожил пассажиров УАЗа для местных жителей не было. 13 января 2002 года в часть, где находился капитан Ульмн со своей группой, явились вооруженные чеченские милиционеры с требованием выдать им группу спецназа для немедленной кровавой расправы. Вооруженного столкновения удалось избежать, поскольку командование военных поспешно заявило, что группа спецназа будет отдана под суд.
14 января 2002 года капитан Эдуард Ульман, лейтенант Александр Калаганский, прапорщик Владимир Воеводин и, передавший приказ группе о ликвидации оперативный офицер майор Алексей Перелевский, находившийся на временном пункте управления операцией штаба, — были арестованы. Спецназовцам Ульману, Калаганскому и Воеводину было предъявлено обвинение в убийстве, майору Перелевскому — в превышении полномочий. Впоследствии все претензии следствия к майору Перелевскому были сняты, под суд следователями военной прокуратуры была направлена только группа спецназа, которая непосредственно привела в исполнение приказ штаба, расстреляв подозреваемых в терроризме чеченцев.
С самого начала судебного рассмотрения этого неоднозначного военного эпизода в антитеррористической операции судом присяжных — вокруг группы спецназа сложилась двусмысленная ситуация. С одной стороны военных судили за выполнение приказа командования, не выполнить который они не имели права. С другой стороны — не было вынесено никакого общественного осуждения руководителям военной операции из штаба, отдавших злополучный приказ.
Учитывая тот факт, что действия потерпевших перед задержанием квалифицировались как подозрительные, вряд ли можно однозначно считать отданный штабом приказ «заведомо преступным» в обстановке партизанской войны, которая фактически велась в этот период в Чечне. Выяснение всех обстоятельств, при которых был отдан приказ, не входило в интересы чеченской стороны. Адвокат чеченской стороны Людмила Тихомирова в ходе процесса делала в прессе противоречивые заявления. В одном интервью она заявляла, что «никакого приказа не было вообще», в другом интервью она сообщила журналистам: «Ульман знал, что приказ — преступный!», избегая ответа на закономерный вопрос: почему же тогда на скамье подсудимых не сидят те, кто отдал преступный приказ, а лишь те, кто его исполнил?
Присяжным удалось добиться допроса в суде в качестве свидетеля полковника Плотникова, отдавшего приказ о физической ликвидации задержанных. Однако Людмила Тихомирова фактически сорвала его допрос, всячески препятствуя привлечению полковника Плотникова к суду. Чеченской стороне были нужны лишь так называемые «кровники», то есть лица, непосредственно выполнявшие приказ. Опираясь на поддержку чеченской стороны, полковник Плотников дал суду заведомо ложные показания. Он заявил, что не знает, кто руководил операцией, а в его обязанности входила лишь проверка документов.
Несмотря на оказываемое противодействие правосудию со стороны чеченцев, российской общественности удалось привлечь к уголовной ответственности оперативного майора Перелевского, поскольку в суде было доказано, что именно он передал группе спецназа приказ из штаба.
Чеченской стороне майор Перелевский также был абсолютно не нужен в качестве ответчика, поскольку присутствие среди обвиняемых штабного майора однозначно свидетельствовало о том, что капитан Ульман поставил штаб в известность, доложив о случившемся. Чеченская сторона пыталась представить дело таким образом, чтобы основной мотивировкой этого уголовного преступления стала версия — «Капитан Ульман расстрелял пятерых чеченцев, с целью сокрытия убийства водителя».
Адвокат потерпевших Людмила Тихомирова заявила суду, что не считает целесообразными допросы полковника Плотникова в силу того, что «полковник Плотников очень помог следствию».
Безусловно, корни этого преступления лежат в полнейшей безответственности за происходящее в Чечне не только военного руководства, но и высших эшелонов российской власти. И здесь интересы чеченской стороны, преследующей дикие законы кровной мести, полностью совпадали с интересами всех уровней руководства антитеррористическими операциями в Чечне, стремившегося уйти от ответственности за бездарную организацию военных операций, в ходе которых гибли мирные жители. Поэтому государственное обвинение начинает усиленно поддерживать версию, будто капитан Ульман расстрелял задержанных чеченцев по личной инициативе.
Однако российские присяжные, испытывая беспрецедентное давление со стороны чеченских потерпевших и государственного обвинения, сумели разобраться в хитросплетениях дела. По требованию присяжных было проведено более двух десятков экспертиз.
В своих публичных заявлениях во время судебных процессов представители чеченской стороны неоднократно ссылались на факты, не установленные судом. К примеру, адвокаты чеченской стороны неоднократно заявляли в печати о том, что убитая женщина была беременна. В ходе уголовного расследования «беременность» потерпевшей не была доказана. По уголовному законодательству беременность потерпевшей может фигурировать в уголовном деле лишь на последних сроках беременности, когда у обвиняемых нет никаких сомнений в физиологическом состоянии жертвы.
Важно отметить, что в отношении преступлений, совершаемых чеченскими террористами в России, факт беременности жертв российской юриспруденцией намеренно игнорируется. Лишь один участник группы чеченских террористов был осужден на 11 лет строгого режима за расстрел палаты рожениц в Буденовске. Остальные бандиты обошлись куда более мягкими приговорами и мягкими сроками.
Первый оправдательный приговор, вынесенный Ульману и его команде судом присяжных, был опротестован чеченской стороной по надуманному «нарушению» процессуального порядка: чеченская сторона сочла цитату из Священного Писания, употребленную судьей в обращении к присяжным, — «давлением судьи на решение присяжных». Оправдательный приговор был отменен Военной коллегией Верховного Суда РФ, а дело рассматривается в суде во второй раз — вновь набранным составом присяжных заседателей.
После второго оправдательного приговора, вынесенного Ульману и его группе вторым составом присяжных, руководство Чечни, в лице тогдашнего президента Чечни Алу Алханова, обращается в Конституционный Суд России с требованием нарушить основной закон государства и судить группу капитана Ульмана в третий раз, теперь уже «с гарантиями обвинительного приговора». Основанием для обращения служит то, что в составе присяжных якобы «не было ни одного чеченца», хотя в составе присяжных были представлены разные национальности.
По российской Конституции все граждане России различных национальностей — равноправны. В состав присяжных заседателей набирались совершеннолетние лица, не вступившие в противоречия с законом и имеющие легальные источники доходов. К сожалению, из окружающих областей в качестве присяжного подобрать не удалось ни одного чеченца, удовлетворявшего таким простым требованиям.
Кроме того, руководство Чечни и адвокат потерпевших Людмила Тихомирова, преследуя интересы кровной мести, заявили в Конституционном суде, что «нельзя судить обвиняемых, как группу спецназа, выполнявшую приказ». По их мнению, в этом случае потерпевшие испытывали «дискриминацию по профессиональной принадлежности». Поэтому необходимо рассматривать действия обвиняемых в суде, как совершенные по собственной инициативе, без связи с отданным им приказом.
Под политическим давлением Кремля, оказывающим покровительство новому руководству Чечни, Конституционный суд России пошел на грубейшее нарушение законодательства и самой Конституции.
В апреле 2006 года Конституционный суд постановил, что все военнослужащие, обвиняемые в совершении преступления, совершенного на территории Чечни, не имеют права обращаться в суд присяжных, их дела должны рассматриваться военными судами без участия присяжных. Это значительно сузило круг гражданских прав, предоставляемых военнослужащим, проходившим и проходящим службу на территории Чечни. Возникла их дискриминация по социальной принадлежности, причем не только по сравнению со всеми другими гражданами РФ, но и с другими военнослужащими, несущими службу в других регионах России.
На основании этого Постановления, Военная коллегия Верховного Суда РФ тут же отменила вынесенный группе Ульмана оправдательный приговор суда присяжных, а дело было вновь направлено в суд для рассмотрения — в третий раз — теперь уже одним профессиональным судьей. Таким образом, в отношении обвиняемых был нарушен основополагающий принцип права, закрепленный как в Конституции РФ (ст.54 ч.1), так и в Уголовном Кодексе РФ (ст.10 ч.1), в соответствии с которым закон, ухудшающий положение лица, не имеет обратной силы.
В августе 2006 года над группой спецназа начался третий суд в Ростове-на-Дону составом профессиональных судей. Никаких новых данных сторона обвинения не представила. В ходе судебного расследования было однозначно установлено, что Ульман неоднократно просил штаб эвакуировать потерпевших. Однако, новый адвокат потерпевших Мурад Мусаев, выступающий в сотрудничестве с Людмилой Тихомировой, в интервью прессе неоднократно заявлял, что «сумеет заставить обвиняемых признаться в том, что расстрел задержанных произошел по их личной инициативе».
Представление доказательств стороной обвинения закончилось в марте 2007 года. Стороны разошлись на прения перед представлением доказательств защитой обвиняемых — Ульмана и его группы. В своем блоге в Интернете капитан Ульман делает последнюю запись утром 4 апреля 2007 года. Судя по этой записи, он был полон оптимизма и уверенности в том, что и в третий раз ему удастся доказать, что никакого личного мотива убивать задержанных у него не было.
Однако больше никаких сведений от него не поступало. Адвокат капитана Ульмана — Роман Кржечковский утверждает, что 4 апреля прокурор, перед представлением защитой доказательств, потребовал для подсудимых огромных сроков — 23 лет заключения (аналог пожизненного заключения). Роман Кржечковский расстался со своим подзащитным тем же вечером и больше его уже не видел.
Депутат Государственной Думы РФ Дмитрий Рогозин заявил, что 2 апреля Ульман сам подошел к нему договариваться о встрече. Они договорились встретиться 16 апреля.
Семьи военнослужащих, их родные и близкие до сих пор ничего не знают о том — что произошло с капитаном Эдуардом Ульманом, лейтенантом Александром Калаганским, прапорщиком Владимиром Воеводиным с вечера 4 апреля 2007 года. Интересно, что майор Алексей Перелевский, не являвшийся непосредственным участником расстрела, 12 апреля в полном неведении явился в суд.
Судейские власти и чеченская сторона уверяют встревоженную общественность, будто «подсудимые бежали», бросив отбывать пожизненный срок своего боевого товарища майора Алексея Перелевского. Адвокат Мурад Мусаев пообещал объявить крупное денежное вознаграждение тем, кто найдет сбежавших спецназовцев «живыми или мертвыми». Уполномоченный по правам человека в Чечне Нурди Нухажиев обратился и к руководству Чечни с просьбой содействовать розыску пропавших, «используя огромный опыт чеченских спецподразделений по борьбе с организованной преступностью и терроризмом».
Мнимый или настоящий побег чеченских «кровников», похоже, сегодня выгоден всем, кроме самих спецназовцев. В их отсутствии, не заслушав доводы защиты, суд уже в мае имеет право признать их виновными и вынести приговор заочно. Мурад Мусаев не смог в ходе судебных заседаний заставить признать обвиняемых свою вину в убийстве чеченцев по собственной инициативе. В интервью газете The Guardian он указал, что в качестве единственного доказательства вины обвиняемых сторона обвинения считает пока не доказанный правоохранительными органами побег: «Сбежав, эти люди показали всему миру, что они знают, что они виновны».
Странно, что ни адвокаты потерпевших, ни прокурор, потребовавший такие сроки, ни словом не оговорились об изменении меры пресечения тут же, в зале суда. Ведь пожизненное заключение прокурор требует в случае «особого цинизма и жестокости совершенного деяния, учитывая особую опасность личности обвиняемых для всего общества».
В то же время в российской печати появляются заказные статьи, провокативно и односторонне освещающие данное событие: «спецназ бежал, но эти люди никому не опасны». В розыск подсудимые были объявлены тоже под давлением общественности, когда не явились на судебные заседания вторично.
Особую озабоченность судьба спецназа вызывает на фоне другого исчезновения: при пересылке из одной тюрьмы в другую пропал осужденный полковник Буданов, также являющийся «кровником» чеченцев по неписанным варварским «законам гор». Пропажу его журналисты выявили случайно, власти об его исчезновении никого не информировали.
Капитан Ульман — российский немец, преданный России и ее Вооруженным Силам. В спецназ он шел служить Родине, а не палачом безоружных людей. По сути, преступное руководство надругалось над его преданностью и ответственностью. Неизвестно, где он сейчас находится, но все его близкие и родственники считают, что капитан похищен чеченцами. У большинства россиян сформировалась уверенность в том, что, после вынесения обвинительного приговора заочно, чеченцы «найдут» спецназовцев мертвыми, получив заодно и гарантированное Мурадом Мусаевым вознаграждение.
Подобное предательство российской власти и генштаба в отношении боевых офицеров, выполнявших приказ, — ложится новым кровавым пятном не только на чеченскую сторону, доказавшую полную неспособность действовать в рамках существующего российского законодательства. Исчезновение группы спецназа капитана Ульмана — тяжелое обвинение президенту России Владимиру Путину, решающему проблемы политического урегулирования путем торговли живыми людьми, боевыми офицерами, защищавшими Россию и выполнившими свой воинский долг.
Максим Буянов
